«Байки для Михалыча»

       Нижнеилимской  центральной библиотеке из Ставрополя  от Ананьченко Николая Михайловича  вновь прислана книга - «Байки для Михалыча».  «Землякам с благодарностью за память» – такова дарственная надпись.

       Какие только события не происходят с рыбаками и охотниками! Любят они в зимовье или у костра рассказывать друг другу  всевозможные истории, в которых и юмор, и философские размышления, и мудрость, и придумки, и жизненность.

       Рассказы в этой книге  построены как монологи старого егеря – читать легко, как слушать – словно, вот он, перед нами,  выдает одну за другой байки.

       А самое главное – всё происходит на нашем родном Илиме и, оказывается, старый таежник – лицо реальное. Истории рассказывал автору Ишутин Гаврила Владимирович, «словно пропел песню о своей любви к родному краю, к безграничной, во многом еще не познанной тайге».  Вот его слова: «Нет, Михалыч, я нисколько не отрицаю красоту других мест. Я как раз даже наоборот.  Просто, думается мне, что каждый должен любить свои родные места. Но любовь эта не пустые слова. Знать должен свою малую родину, беречь ее. Тогда и природа нас беречь будет».

      В этих рассказах немало поучительного.

      Проиллюстрировал книгу художник Евгений Сенчинов.

      Благодарим Николая Михайловича – автора книги за дар библиотеке.

                                                                                                                                                                                Шестакова Ирина

                           Николай Ананьченко

                                    Щука обвенчала

Присаживайся, Михалыч. Отдыхай. Находились
сегодня, аж ноги гудят. Но и не зря. Ишь, какие
красавицы попались! Да, Михалыч, щука, она без труда
не даётся. Зато и удовольствие получаешь несказанное.
Люблю я эту спиннинговую рыбалку. Как почувствуешь
этот удар-поклёвку, как поведёт она — сердце радуется
и в азарте колотится.

Я совсем ещё молодым был, только женихаться
начал, когда блеснить приучился. Блёсны тогда сами
делали. Чаще всего из стальных ложек, из медных
трубок. Обрезали их, форму нужную придавали. А потом
зачищали до зеркального блеска. И, скажу тебе,
уловистые были, не хуже, чем нынешние, заводские.

А самые ценные — из серебряного рубля или
полтинника. Помнишь, были такие. Конечно, они уже и

тогда только в коллекциях встречались или у какой-
нибудь бабушки припрятаны были. Тем, у кого такие
блёсны были, завидовали. Считались они самыми
уловистыми. У меня была одна. Но почему-то я ей больше
хвастался, чем ловил.

А знаешь, Михалыч, именно щука меня с женой
обвенчала. Не веришь? Ну, не в прямом, конечно, смысле,
но то, что мы уже к золотой свадьбе приближаемся, я
уверен, щука постаралась.

Я тогда уже посватался и к свадьбе готовился.
Родня приехала и с моей, и с её стороны — помогать,
значит. Суета, нервотрепка. Ну, я и подумал, что не грех
на денёчек на рыбалку сбежать. Причины-то — вот они!
И рыбки свежей к свадебному столу припасти, и
невестиного дядю, любителя рыбалки, порадовать, да
поближе познакомиться. Кто ж против будет.

Но должен тебе сказать одну вещь. В то время, сам
небось помнишь, достать обручальные кольца было
делом невероятным. Считай, невозможно было их
достать. Вот нам и дали их как бы взаймы. Мне — её
старший брат, а ей — моя тётка. Брат Зинкин был мужик
здоровый, пальцы — не моим чета. Кольцо свободно
болталось на моём пальце. Но подумали, что это же на
время, лишь на саму церемонию, а потом как-нибудь
найдём по размеру.

И представляешь, Михалыч, до сих пор не могу
понять, как оно со мной на рыбалке оказалось! Видать,
сильно похвастаться хотелось. Вот и нацепил раньше
времени.

Ну, выплыли на лодке к камышам, заякорились,
стали бросать. Схватила у меня щучка. Подтянул я её к
лодке, стал поднимать, она и выскользнула, я рукой за
ней в воду — хвать. И поймал за жабру. Вытащил.
Довольный сижу. И тут глядь — нет кольца. Я в панике,

чуть за борт не прыгнул. Да дядька остановил. Говорит:
«Хоть и дурная это примета, но из-за кольца в
ноябрьскую воду прыгать не стоит. Придумаем что-
нибудь. Тем более что кольцо на тебе ещё не официально
надето было». Слабое, конечно, утешение.

Но делать нечего, расстроенный, но продолжаю
блеснить. Хоть рыбы свежей к свадьбе принести. Кинул
раз, второй, и тут такой удар! Чувствую, рыбища не
маленькая. Аккуратно вывел, минут двадцать с ней
возился. Килограмм на восемь оказалась. И пошло, что
ни заброс, то поклёвка. Словом, если бы не кольцо —
знатное удовольствие получили и на всю свадьбу рыбы
наловили.

Приехали. Я, чтобы невесте на глаза не
показываться, кинулся рыбу чистить да потрошить.
Конечно же, первой поднял ту, самую большую.
Почистил, вспорол. Машинально смотрю, что в желудке
— это каждый рыбак так делает, не пропустит. Смотрю,
что-то блестит сквозь плёнку. Я ножиком — чик, и,
веришь, Михалыч, вот оно, кольцо утопленное. Оно же
блескучее, видать, щука его, как блесну, за рыбёшку
приняла и проглотила. А потом уже и настоящую блесну
схватила.

Ну, Михалыч, радости у меня было — через край.
Побежал к дядьке, вывел его на крыльцо, кольцо
показываю, смеюсь и рассказываю, что да как. Он меня
по плечу похлопал и сказал: «Хорошо жить будете и
долго. Это знак добрый, раз сама щука тебе кольцо
преподнесла. Так что радуйся. Но пока Зинке не
рассказывай. А может, и вообще не рассказывай».

Я и не рассказал ей. Она до сих пор не знает эту
историю.

Кольцо я потом купил, но отдал шурину купленное,
а не то, что у щуки в брюхе побывало. Его отдал в мастерскую, его мне по пальцу сделали. С тех пор и ношу. Вот, Михалыч, чудеса-то какие случаются.
        А с Зинулей моей мы и впрямь хорошо живём. Бывает, конечно, ругаемся. Как без этого. Но всё без злости, по-свойски. Вот уж на следующий год полвека будет, как вместе...
        Вот и давай-ка, Михалыч, теперь по кружечке таёжного аромату примем за жён наших, за их терпение к нам, за их любовь.